“Оттуда - либо избитый, либо мертвый”: сотрудников центра "Э" судят за пытки

  • Оксана Чиж
  • Русская служба Би-би-си
Interrogation

В Нальчике близится к завершению выездной процесс по беспрецедентному делу - на скамье подсудимых оказались не только рядовые оперативники ингушского центра "Э", но и их бывший начальник - экс-глава республиканского управления по противодействию экстремизму МВД Тимур Хамхоев.

Силовиков обвиняют в том, что, желая выслужиться, они под пытками заставляли задержанных подписать показания с признанием вины. Один из таких допросов закончился убийством прямо в кабинете центра "Э", полагает следствие.

Всего по делу проходят семь человек. Еще несколько полицейских, которые, по словам потерпевших, издевались над ними, в материалах дела так и остались "неустановленными сотрудниками".

Адвокат организации "Зона права" Андрей Сабинин, представляющий потерпевших, говорит, что не доволен тем, в каком виде дело дошло до суда: "Многие из тех, на кого указывали как на лиц, которые били и пытали, вообще не стали обвиняемыми".

Русская служба Би-би-си попыталась разобраться, что известно об ингушском центре "Э".

"Зарекомендовали себя с положительной стороны"

"Про центр [по противодействию экстремизму, ЦПЭ] я могу сказать: кто оттуда выходит - либо избитый, либо мертвый!" - рассказывает суду Ахмед Аушев, свидетель обвинения по делу сотрудников так называемого центра "Э" ингушского МВД и брат одного из тех, кто вышел живым. По словам Аушева, он и сам оказывался там на допросе и был вынужден - после избиений и пыток током - оговорить своего родственника.

Другие свидетели, сослуживцы обвиняемых, на вопрос судьи отвечают односложно: уверены, что насилия к задержанным не применялось, но подробностей не видели, не знают или не помнят.

Пропустить Реклама подкастов и продолжить чтение.
Что это было?

Мы быстро, просто и понятно объясняем, что случилось, почему это важно и что будет дальше.

эпизоды

Конец истории Реклама подкастов

"Люди враз ослепли, оглохли, отупели", - констатирует Патимат Юсупова после очередного заседания суда и допроса нескольких полицейских.

В июле 2016 года ее брат Магомед Долиев вместе со своей женой Марем были задержаны сотрудниками центра "Э". С допроса мужчина уже не вышел: по версии следствия, он задохнулся во время жестоких пыток. Его жена, Марем Долиева утверждает, что пока в одном кабинете полицейские убивали мужа, в другом - били и пытали током ее саму, добиваясь признаний в причастности к ограблению банка.

История Долиевых - только один из нескольких эпизодов в деле. При этом обвиняют полицейских не только в насилии. У возглавлявшего ингушский центр "Э" Тимура Хамхоева несколько статей УК - вымогательство, превышение полномочий, подделка документов, грабеж. Вместе с ним на скамье подсудимых еще четверо полицейских из управления по борьбе с экстремизмом, экс-начальник ОМВД по Сунженскому району и бывший сотрудник ФСБ.

К делу приложены служебные характеристики полицейских, из которых следует, что своими подчиненными Хамхоев был доволен.

"За период службы зарекомендовал себя только с положительной стороны как профессионально грамотный, исполнительный и добросовестный сотрудник", - говорится в справке об оперативнике Алихане Бекове, обвиняемом в убийстве Долиева. Указание пытать мужчину оперативнику, как считает следствие, дал сам Хамхоев.

Служебная характеристика на начальника центра "Э" тоже исключительно комплементарная: "Зарекомендовал себя высококвалифицированным, принципиальным и требовательным сотрудником ... За образцовое исполнение служебных обязанностей ... неоднократно поощрялся президентом республики Ингушетия".

Справка подписана заместителем начальника полиции регионального МВД Алишером Боротовым. Одна из потерпевших утверждает, что Боротов тоже участвовал в пытках, но в рамках этого дела он только свидетель.

Страхом перед Хамхоевым сестра погибшего на допросе в центре "Э" Долиева Патимат Юсупова объясняет забывчивость свидетелей: "Вот даже сейчас все смотрят на него и боятся".

Начальник со вспыльчивым характером

45-летний Хамхоев во время судебных слушаний не стесняется проявлять эмоции. "Благо, есть судьба, разберемся потом. Я же не вечно здесь! И вы не вечные, понимаете?!" - пообещал экс-начальник центра "Э" родственникам погибшего Долиева на одном из заседаний.

Время от времени раздражение у Хамхоева вызывают и свидетели, тогда из своей клетки он что-то кричит им на ингушском. Во время одного из заседаний очередной вызванный в суд сотрудник МВД произносит что-то неразборчивое из-за своей трибуны - слушателям в зале его слова уловить не удается, зато их понимает Хамхоев и с гневным возгласом показывает свидетелю решетку из сложенных пальцев.

"Он [свидетель] ему сказал на ингушском языке типа "такие подонки, как ты, должны гнить", - объясняет сестра Хамхоева, - Естественно, он [Хамхоев] на него отреагировал. У него вспыльчивый эмоциональный характер. Зная его характер, его всячески пытаются вывести".

Должность начальника ингушского центра по противодействию экстремизму Хамхоев официально занял в 2013 году. Но в общей сложности он проработал в этой структуре около 10 лет из тех 14-ти, что находился на службе в МВД. Марина Хамхоева говорит, что до работы в центре "Э" ее брат фактически был "правой рукой" занимавшего тогда пост главы республиканского МВД Беслана Хамхоева, и выполнял обязанности пресс-секретаря.

Десять лет назад, утверждает она, желающих работать в правоохранительных структурах не было: "Просто бросали оружие, снимали форму и уходили. Никто не шел [работать в полицию], потому что каждый день обстреливались посты, взрывались 2-3 дома, в дома забрасывались гранаты, под машины работникам [правоохранительных] структур подкладывали взрывные устройства".

Именно тогда в российских регионах появились самостоятельные подразделения по борьбе с экстремизмом - соответствующий указ в сентябре 2008 года подписал президент Дмитрий Медведев.

В декабре того же года Хамхоев стал оперуполномоченным ингушского центра "Э".

"Когда он пришел на эту работу, там была разваленная структура. Эти ребята, там 7-8 человек было на тот момент, просто-напросто ежедневно, рискуя своей жизнью, навели порядок в Ингушетии!" - доказывает в разговоре с Русской службой Би-би-си Марина Хамхоева.

Что именно могло заинтересовать сотрудников антиэкстремистского управления, которые, по версии родственников, "наводили порядок" в республике, в бытовой драке двух молодых людей из-за девушки или, например, в стрельбе в воздух на свадьбе, не вполне понятно. Однако фигуранты обеих историй оказались сначала на допросе в ЦПЭ, затем в больнице, а после - в списке пострадавших по делу.

В компетенции управления по борьбе с экстремизмом оказалось и расследование ограбления Россельхозбанка в поселке Сунжа в июле 2016 года: спустя три дня после грабежа замначальника полиции по оперативной работе МВД Боротов поручил ЦПЭ проверить, не причастны ли к преступлению сами сотрудники банка.

На следующий день в центр "Э" привезли Марем и Магомеда Долиевых.

Ограбление в Сунже

В банке Марем Долиева работала кассиром.

11 июля 2016 года сунженское отделение должно было прекратить прием посетителей: оно готовилось к ликвидации, поэтому с утра Долиева готовила наличные и ценности к перевозке в другой офис.

Между 9 и 10 часами утра в отделение зашел человек в шляпе. Он подошел к кассе и опустил в лоток лист бумаги: "Это ограбление! Немедленно выдай всю наличность из кассы и веди себя естественно, и ты сохранишь свою жизнь! Даю на все минуту время пошло" (Орфография и пунктуация сохранены).

Следом в тот же лоток упал тяжелый предмет - завернутая в носовой платок граната. Марем сразу же отдала мужчине приготовленные для перевозки пачки денег.

"Сколько корешков денег и в какой валюте закинула в лоток, я не знаю, так как была в шоковом состоянии и не могла думать ни над чем", - объясняла через несколько часов кассир следователям. Грабителю досталось около 12 миллионов рублей.

Несколько дней полицейские опрашивали очевидцев и искали владельцев машины, в которую, как заметил один из свидетелей, сел налетчик.

Однако вскоре следователь выдвинул версию о том, что ограбление могло быть инсценировкой: он объяснял это тем, что грабитель, судя по записям камер, свободно ориентировался в помещении, "пакет, который преступник унес с собой с достаточно крупной суммой, явно не соответствует по размерам заявленной сумме", кассир не нажала на тревожную кнопку, а охранник никак не отреагировал на подозрительного человека.

Следствие сочло нужным проверить сотрудников банка.

Магомед Долиев

Автор фото, Patimat Usupova

Подпись к фото,

Муж Марем Долиевой - Магомед - работал в Москве, но часто приезжал домой. Фотография, по словам его близких, была сделана за пару недель до его смерти

"Особое внимание прошу обратить на кассира офиса, как на лицо, непосредственно контактировавшее с преступником, и которое имело возможность распоряжаться денежными средствами банка", - говорится в документе, который 14 июля 2016 года следователь отправил замначальника полиции по оперативной работе Боротову. Утром 15 июля Марем Долиеву вызвали в полицию.

"Ощущение, будто вырывают пальцы"

В ОМВД по Сунженскому району Долиеву отвели в кабинет начальника отделения Магомеда Бекова. Помимо него в помещении находились еще двое - замначальника республиканской полиции Боротов и неизвестный мужчина, рассказывала в своих показаниях спустя два дня Марем.

В обвинительном заключении по делу силовиков Боротов среди присутствующих в кабинете не упоминается. В своих свидетельских показаниях он утверждает, что вместе с остальными недолго пообщался с Долиевой, а затем ушел в примыкающую к кабинету комнату отдыха и через закрытую дверь только лишь слышал, что рядом происходит разговор на повышенных тонах.

"Неизвестным мужчиной", как следует из материалов дела, был начальник ЦПЭ Хамхоев.

От Долиевой стали требовать признания в том, что она имеет отношение к ограблению. Почти сразу, по словам женщины, полицейские перешли на крик, а затем сидящий напротив "неизвестный человек" замахнулся и ударил ее по лицу.

"После этого [начальник отделения полиции по Сунженскому району] Беков Магомед встал со своего стула, достал где-то черный полиэтиленовый пакет, подошел ко мне сзади и одел его на мою голову, стал меня душить и бить по голове и лицу", - говорится в показаниях Марем Долиевой.

Так, утверждает бывший кассир ограбленного банка, продолжалось какое-то время, а потом в кабинет вошли двое мужчин, вывели ее во двор, посадили в машину и снова надели на голову пакет.

На снимках с камер видеонаблюдения, приобщенных к делу, видно, что один из сопровождавших Марем действительно несет в руках предмет, похожий на пакет, а затем наклоняется с ним в салон к сидящей там женщине.

Следствие установило, что эти двое - замначальника центра "Э" Сергей Хандогин и руководитель одного из отделов Андрей Безносюк.

Долиеву отвезли в здание центра "Э" в Назрани и завели в кабинет на втором этаже.

"Кто-то связал мои руки за спиной скотчем и надел какие-то провода на пальцы рук, после чего, насколько я поняла, меня стали бить током, было ощущение, как будто мне вырывают пальцы, в то же время на меня кричали, били по голове, говорили - признавайся в ограблении банка", - рассказывала она позже следователям.

Лиц полицейских Долиева не видела. В промежутке кто-то из присутствовавших, по ее словам, спрашивал её: "Хочешь услышать голос своего мужа? Узнаешь же? Хочешь услышать, как он орет?"

Военно-полевой телефон

Магомеда Долиева задержали 15 июля, спустя несколько часов после того как в полиции оказалась Марем.

В квартиру, где они жили с женой, пришли с обыском, во время которого изъяли две гранаты. Родственники Долиевых уверены, что боеприпасы подбросили сами полицейские, чтобы доказать связь с ограблением Россельхозбанка.

"Там, в банке, был муляж гранаты, а они ему подкидывают боевые. Это он дураком должен быть - дома сидеть с ними!" - возмущается сестра Долиева Патимат. Согласно экспертизе, в отделении банка грабитель оставил корпус гранаты без взрывателя.

В квартире, по словам Патимат, оперативники перевернули все вверх дном и вынесли все деньги: 1700 долларов, принадлежавшие брату Магомеда, и около 80 тысяч, накопленных семьей на процедуру ЭКО. Пара хотела завести ребенка и собирала деньги, чтобы поехать в клинику в Челябинск.

Магомеда Долиева доставили в ЦПЭ примерно в 17 часов. А через два часа он умер. Эксперт, который осматривал тело в кабинете ЦПЭ, зафиксировал кровоподтек на лице и ссадины на спине, лодыжках и запястьях.

По версии следствия, оперативник Алихан Беков, который проводил допрос, по указанию своего начальника Хамхоева выбивал показания из задержанного. Полицейский какое-то время избивал Долиева, а затем перекрыл ему доступ воздуха и стал бить электрическим током, говорится в материалах дела.

Патимат Юсупова рассказывает: вскоре после того как следователи начали заниматься делом о смерти ее брата, ей начали поступать звонки от неизвестного собеседника. "Не пытайся узнать, кто я, просто послушай меня внимательно. Для того чтобы тебе позвонить, мне пришлось выехать за пределы Ингушетии. Я здесь приобретаю другой телефон, симка другая, скрытый номер, чтобы потом тебе нечего было [сказать]", - вспоминает этот разговор Юсупова.

По ее словам, звонивший ей человек впоследствии связывался с ней несколько раз, сообщая различные подробности о сотрудниках центра "Э". Во время одного из таких разговоров он рассказал, что Магомеда и Марем пытали током от военно-полевого телефона ТА-57. После смерти Долиева аппарат, который мог стать вещественным доказательством, по данным женщины, уничтожили.

"Жаловался на сердце"

Объяснения оперуполномоченного Бекова, которые он дал следователю в день гибели Долиева, выглядят так: около шести часов вечера полицейский вышел в коридор и увидел, как оперативники заводят в соседний кабинет человека, который "был, возможно, причастен к совершению разбойного нападения на отделение банка".

"Чтобы установить с ним доверительный контакт", Беков зашел в кабинет и завел разговор, во время которого Долиев якобы пожаловался на периодические проблемы с сердцем, но отказался от вызова скорой помощи.

"Так как мне приспичило сходить по нужде, я покинул кабинет, в котором находился Долиев", - утверждал Беков. Через десять минут он якобы вернулся, обнаружил мужчину лежащим на полу и "начал делать ему массаж сердца и другие реанимирующие мероприятия, которые, однако, какого-либо положительного результата не принесли".

Если верить рассказу полицейских, выходит, что о проблемах с сердцем Долиев сказал едва ли не всем сотрудникам центра "Э", которых встретил по дороге на допрос. Показания троих оперативников, перевозивших мужчину из его квартиры в здание ЦПЭ, выглядят так, будто их писали под копирку и местами совпадают до последнего слова:

"Вопрос следователя: скажите, жаловался ли Долиев на самочувствие во время его доставления в ЦПЭ МВД по РИ?

Ответ: да, Долиев говорил, что плохо себя чувствует, у него боли в области сердца. На мой вопрос, нужны ли ему лекарства или другая помощь, ответил отказом".

Эксперт, который проводил осмотр и вскрытие тела, пришел к выводу, что Долиев умер не от болезни сердца. Официальная причина смерти мужчины - асфиксия.

"Уберите ее!"

Марем Долиеву отпустили только поздним вечером 15 июля.

"Отпустили ее именно тогда, когда они поняли, что переборщили с Магомедом", - считает его сестра Патимат.

У отделения полиции в Сунжи женщину встретили родные. Один из братьев Марем, приехавший в ту ночь к ней в больницу, вспоминает, что она не могла самостоятельно стоять на ногах.

Несмотря на то, что Марем Долиева находилась в метрах от того кабинета, в котором умер ее муж, о его смерти она узнала не сразу - родственники рассказали ей только на следующий день перед похоронами.

Вскоре после того, как семья убитого Долиева начала требовать привлечь сотрудников ЦПЭ к ответственности, родственников начали убеждать остановиться, а еще лучше - увезти куда-нибудь Марем, рассказывает Патимат Юсупова.

"Уберите ее, спрячьте ее, ее посадят [за ограбление банка], пусть не ходит ни на какие опознания, очные ставки", - пересказывает сестра Долиева.

Долиев

Автор фото, Patimat Usupova

Подпись к фото,

Когда-то Долиев сам служил в милиции, только в Казахстане. После возвращения в Ингушетию он отказался от работы в правоохранительных органах

На вопрос, кто именно приходил с этими требованиями, она замечает, что не может назвать имен: "Старики, авторитетные люди, которых [полицейские] просят, сами цэпэшники к братьям приходили… На суде нас спрашивают - а почему вы не знаете, кто приходил? А если они не говорят? Они пришли и не считают нужным говорить!"

Родственники экс-начальника центра "Э" в свою очередь называет это "сочинениями и сказками". "Ни один человек, ни от моей семьи, ни от нас, даже наши мужики, никто слова не говорит! Я даже не знаю, где они живут, их адреса мы не знаем!" - утверждает сестра Хамхоева Марина.

Ток, пакет и звук телефона Второй мировой

Одновременно с Долиевыми в одном из кабинетов ЦПЭ держали еще одного человека, Магомеда Аушева - на тот момент подозреваемого, а теперь - потерпевшего. Он уверен, что слышал крики Долиева, которого пытали в помещении где-то рядом.

Жителя села Сурхахи забрали из дома рано утром все того же дня - 15 июля 2016 года. В центре "Э", по словам мужчины, его долго били и пытали током, требуя сознаться в покушении на лидера одной из религиозных групп.

Позже на суде одна из свидетельниц - хорошо знакомая, по собственному признанию, с Хамхоевым Аза Гадиева - заявила, что это она оговорила Аушева.

Сам Аушев происходившее с ним в ЦПЭ описывал практически так же, как и Марем Долиева: ему на голову надели пакет, прикрепили провода к пальцам. "Я услышал шум, который похож на шум старого телефона из фильмов про Великую Отечественную войну, когда телефон раскручивали перед звонком. Сразу же после данного шума мне стало очень больно… Была невыносимая боль, от которой я кричал во всю силу", - рассказывал Аушев следователю.

По словам Аушева, он слышал, как где-то рядом от боли кричит мужчина. Кто-то из полицейских спросил: "Слышишь эти крики? Если ты не признаешься, то это мы с тобой сделаем".

Кто остальные пострадавшие?

Помимо историй мужа и жены Долиевых и Аушева в деле против сотрудников центра "Э" еще четыре эпизода, в которых, по мнению следствия, виновны полицейские:

  • 2010 год. Хамхоев и Аспиев избивали Залимхана Муцольгова, а их оставшиеся безымянными коллеги пытали его током, добиваясь признания в покушении на начальника криминальной милиции Карабулака Ильяса Нальгиева.
  • 2012 год. Оперативник Аспиев и оставшиеся неизвестными сотрудники ЦПЭ избили сотрудника "Назраньгаза" Адама Дакиева, добиваясь, чтобы он выдал местоположение своего коллеги - у коллеги случился конфликт с братом сотрудника центра "Э".
  • 2014 год. Полного тезку другого пострадавшего Магомеда Аушева били лично Хамхоев и двое его подчиненных, требуя сознаться в том, что во время празднования свадьбы молодой человек стрелял в воздух из огнестрельного оружия.
  • 2016 год. Оперативник из отдела по защите конституционного строя республиканского ФСБ Мустафа Цороев вместе с Хамхоевым отобрали машину и телефон у гражданина Азербайджана Амила Назарова и требовали у него 800 тысяч рублей, угрожая предать огласке информацию о его связях с местной жительницей.

"Люди жаловались много лет"

Сестра Хамхоева Марина уверена, что дело против ее брата - результат заговора ингушской оппозиции, которая "затевает развалить этот центр", и оговора со стороны пострадавших.

"Все, кто приходит и жалуется, что их били, это люди либо ранее судимые, либо имеющие богатую за собой [историю]... у них хвост очень длинный", - утверждает Хамхоева.

Как считают в семье Хамхоева, родственники скончавшегося в кабинете второго этажа ЦПЭ мужчины особенно заинтересованы в этом деле: "У них есть мотив доказывать, что кто-то виноват. Они просто напросто в связи с этим случаем превратились в пострадавших! Как говорят, лучшая защита - это нападение!"

За прошедшие с момента ограбления банка два года правоохранительные органы не нашли оснований для обвинения Марем Долиевой в причастности к преступлению. Те же, кто сейчас проходит по делу пострадавшими, жаловались на действия сотрудников ЦПЭ не один год. С освидетельствованными травмами и повреждениями они шли не только в правоохранительные органы, но и к правозащитникам.

"Самое отвратительное, на мой взгляд, что все эти люди жаловались много лет, - рассказывает глава правозащитной организации "Машр" Магомед Муцольгов, - Мы обращались [выше], и в некоторых делах даже глава республики [Юнус-бек Евкуров] говорил, что он взял под личный контроль. Какой может быть контроль, если дела не расследовались? Человек говорил - "меня пытали, я видел, кто меня пытал, где меня пытали", а ему говорят - "нет".

Сколько всего человек в последние годы обращались в его организацию с такими жалобами, Муцольгов сказать затрудняется - "никогда не вел такой статистики". Тем не менее, он считает, что пострадавших от рук силовиков из ЦПЭ в реальности больше, чем в уголовном деле.

Кто-то, полагает правозащитник, устал от отказов, кого-то запугали, кто-то боится потерять работу: "У нас и такое бывает: забрали человека [в ЦПЭ], месяц там просидел, его калечили, а потом говорят - тебя же отпустили, ну и радуйся, мол, ты живой, не сидишь, не под судом… Ну и вали отсюда".

"Четыре года на вас показываю пальцем, какие доказательства еще нужны?"

Бывший полицейский Хасан Кациев около четырех лет пытается доказать следствию, что пострадал от Хамхоева и его подчиненных, но пока безрезультатно.

По словам Кациева, зимой 2014 года он, тогда еще сотрудник управления экономической безопасности, написал рапорт на имя главы республиканского МВД, в котором уличал в коррупции свое руководство.

Рапорт Кациев собирался подать в понедельник, 24 февраля, а утром 22-го, в субботу, его вызвали в кабинет Алишера Боротова - замначальника полиции, которого спустя два года будет упоминать в своих показаниях Марем Долиева.

В кабинете, по словам Кациева, Боротов предложил ему уволиться по собственному желанию: "сказал, что я вымогаю деньги у граждан, идут слухи", а когда мужчина отказался, замначальника полиции якобы обратился к стоявшему рядом экс-главе центра "Э": "Хамхоев, забирай его и поработай с ним".

"А вот что стояло за словом "поработай", я узнал уже, когда приехали в город Назрань в административное здание ЦПЭ. Вот как мы заехали в ЦПЭ, и началось все это, и 12 часов продолжалось", - говорит Кациев.

По его словам, в течение всего дня его избивали Хамхоев, оперативник Алихан Беков и еще один сотрудник центра "Э", сохранивший свою работу. Все это время, говорит Кациев, от него требовали подписать признание в вымогательстве.

"Даже если бы вымогал деньги, это никак не относится к ЦПЭ. Почему управление собственной безопасности не разбирается со мной, Следственный комитет? ЦПЭ - потому что они были взаимосвязаны - Боротов и цэпэшники!" - возмущается Кациев.

Поздним вечером его вывезли обратно в республиканское МВД в Магасе и отдали приехавшим к зданию близким. "Мои друзья говорили: мы тебя взяли, как бревно, с трудом тебя впихнули в машину", - рассказывает Кациев.

Хасан и Магомет Кациевы
Подпись к фото,

Хасан Кациев и его отец Магомед в офисе движения "Машр", на одной из стен которого - портреты пропавших без вести в Ингушетии людей

Его отец показывает документы из больницы и бюро судмедэкспертизы, в которых говорится о судорогах, закрытой черепно-мозговой травме и кровоподтеках на лице: "Полумертвого мы его вывезли, увезли в больницу, сделали экспертизу, все доказательства у следствия, у прокуратуры на руках! Четыре года я на вас показываю пальцем, какие доказательства еще нужны?"

Хасану Кациеву и его отцу удалось добиться возбуждения дела. Но подозреваемых по нему за четыре года не появилось: следствие согласилось с тем, что повреждения бывший полицейский получил в здании ЦПЭ, но нанесли их неизвестные.

Сам Кациев уверен, что практика выбивания нужных показаний в республиканском центре "Э" появилась задолго до того, как управление возглавил Хамхоев.

Самым страшным для тех, кто попадал в ЦПЭ, по мнению экс-сотрудника экономического управления МВД, были даже не физические издевательства: "Когда тебе говорят, что приведем твою жену, сестру и мать... Ни один мужчина это не стерпит. Боль это еще [ладно], стерпишь. Но когда тебе говорят такое - что с тобой будут насильственные действия или с твоими женщинами, любой себя уважающий человек не только бумаги подпишет, а целый роман будет там писать".

***